Приморская краевая публичная библиотека им. А.М. Горького провела встречу читателей с поэтом Александром Новиковым. Поводом стал выход в 2022 году в свет двух новых сборников автора – «Стихотворения» (книга вторая) и «Поэма. Сказы».
Александр Вилорович Новиков уроженец Владивостока, его детство прошло на улице Жертв революции. Учился в средней школе №40 на Дзержинского (нынешней Фонтанной улице), после – в Дальневосточном политехническом институте (ДВПИ), получил специальность архитектора-градостроителя. Также преподавал на кафедрах дизайна и искусства интерьера технологического и технического университетов Владивостока.
«О поэтах говорит их творчество. В поэзии нельзя соврать, – убеждён Александр Новиков. – Отношение к слову, отношение к женщине, отношение к происходящему, ко всему, что волнует, выливается в образы, звуки, картины, художественная ценность которых зависит от полноты и глубины переживаний, яркости таланта, богатства воображения, богатства внутреннего мира поэта.
Чтение своих стихотворений всегда особое состояние, я внутренне готовлюсь, но предвосхитить событие никогда не получается: предполагаешь что-то читать, но, как правило, всегда это действие непредсказуемое, приходится больше полагаться на чутьё, на ощущение момента. Поскольку встречи происходят не часто, всякий раз удивляешься, как в разных городах и в разных аудиториях слушатели внимательны и великодушны, и ты благодарен – всегда боишься перечитать лишнее, боишься утомить, лишь надеешься на то, что каждый услышит только необходимое для себя, поскольку восприятие наше очень индивидуально.
Что остается в душе у человека после таких встреч, мне трудно предположить – нет задачи удивить, но хочется донести то, что пришло тебе, поделиться.
Для меня, как читателя, важнее держать в руках книгу, перелистывать страницы и спокойно вчитываться. Всё равно будешь вначале спешить, пробегать глазами строчки, примеряться к словам, к их ритму, пытаться понять – твоё ли это, надо ли тебе? И уже станешь читать только одно стихотворение, если оно по-настоящему талантливо, краски, запахи, образы захватывают и наполняют тебя так ярко, что эти картины ты можешь переживать и день, и два, и три, перечитывать его снова и снова. Так постепенно открываешь для себя поэтический мир, созданный автором. Только одно стихотворение. И только потом, когда все первые ощущения пройдут, можно переходить к другому».
В беседе со своим читателями, пришедшими на встречу, Александр Новиков высказал надежду на скорый выпуск новой книги.
Коллега поэта по литературному цеху Александр Белых отозвался на творчество Александра Новикова таким эссе:
«А звёзды в воде не тонут»
Александр Вилорович Новиков — это поэтическое имя.
Обычно поэты не величают себя по отчеству. Это второй случай в русской литературе трёхсоставного имени. Знаю я о нём немного. В декабре 2010 года проводил его творческую встречу в библиотеке Артём-ГРЭС, общением своим он оставил приятное впечатление на женскую публику, был негромок, скромен, много читал наизусть, рассказывал о себе, делился своей философией жизни, исполнял песни на свои стихи под гитару. Он архитектор по профессии, рисует, сочиняет музыку, ведёт семейную жизнь, где-то служит, воспитывает трёх дочерей, серьёзно погружён в древнюю историю, читает книги языческой Руси.
Лет двадцать о нём ничего не было слышно, а в конце восьмидесятых годов, говорят, он был задирист и громок на поэтических выступлениях во Владивостоке, входил в какую-то шумную поэтическую группировку, название которой не могу вспомнить. Я познакомился с ним в галерее «Порт-Мэй», представил нас Александр Лобычев, литературный критик. Возвращение к публике Александра Вилоровича Новикова началось с города Артёма, дважды он заезжал в библиотеку имени Крупской.
В конце 2011 года у него вышла книга без названия, «Стихотворения», куда вошли произведения 2003— 2010 годов. Не зная его прежних стихов, не могу провести генезис его творческого пути за двадцать лет: с чего начинал, от чего ушёл в своей поэтике… А к чему пришёл, мы найдём в его прекрасно изданной книге, включающей пять разделов: «Песни древнему чину», «Места, которые я здесь облюбовал», «Твой полуостров спит», «Два билета в кино», «Укромные бухты».
Дыхание в его стихах широкое, просторное, длинное как осенний горизонт на море. Графический рисунок его стихов вычерчен отчётливо, подробно прорисованы детали владивостокского пейзажа, но главное - он рисует невозможное: воздух. Слово его рождается где-то на грани рисунка и музыки, остаётся точным, почти обнажённым, без метафорических украшений, без пышности и радужности.
«Едва касается бумаги карандаш
И белому листу не говорит, а шепчет.
Но если придавить его чуть-чуть покрепче,
Становится густым и просто входит в раж.
Хоть наперёд он ничего не обещает —
Легко вокруг оси рука его вращает:
И воздух появляется уже,
И ясные черты едва ли уловимы,
Но можно угадать и берега залива,
И лёгких облаков передвижение,
И мальчик на песке лозою буквы пишет,
И море пенное волною дышит,
И в полосе прибоя юркий краб
Старается укрыться — боком-боком!
И в глубине далёкой
Плывёт корабль».
Поэтическое мышление Александра Вилоровича Новикова пространственное: есть высота, глубина, горизонт. Как видим, здесь не обошлось без его архитектурных занятий. Всё это пространство наполнено любовью. И эросом, и семейным ладом, и мужской дружбой… Не пафосная торжественность правит его медленным стихом. Так выводят в море лодки, яхты, корабли… Кажется, этот стиль порождён также присутствием моря.
Однако обретение стиля мышления проходит не сразу.
«Долгие годы исканий, находок, предчувствий,
Книг открыванье внезапно на нужной странице,
Тайны истории, связи науки с искусством,
Яви с невидимым, знания и интуиции.
Мира картина меняется - дальше и выше,
Шире и глубже, вторые и первые планы.
И уже, кажется, можно спокойно услышать
Музыку сфер и дыхание океана,
Можно почуять, откуда появится ветер,
И напрягать паруса, чтобы дул не напрасно.
Так собирают цветную мозаику дети.
Так постепенно в умах обретается ясность».
Этот стиль ясного прозрачного мышления современной поэзией утрачен. И потому книга Александра Вилоровича Новикова может показаться одинокой, как случайный человек на пустынном берегу моря. В одиночестве уместно. Его слово не утрачивает связи со словами первых языческих богинь Баба и Мама, ведь «музыку-то слов, куда её зароешь?» Стало быть, другой гранью мышления его становится история.
«Попробуй говорить нормальными словами —
Вельми, вельми богат чудесный наш язык!
И не пристало нам равняться головами
На тех, кто скудноват и думать не привык.
Давай начнем с себя растить культуру речи
И чувства поверять потоком точных слов,
И музыку её, ни звуком не калеча,
Лелеять и беречь, как самою любовь!»
Обозначив векторы поэтического мышления, мы обнаруживаем, что сходятся они на имени «человек». «Всего интересней на свете природа и люди». Чин «человека» в нашей современной русской истории отвергнут постмодернистским стихотворчеством. Он также не в чести у государственных чинов, намеренно оперирующих не категориями личности и гражданина, а безликим понятием «население», которое не осознаёт ни духовных ценностей своих, ни исторического места своего.
А что делать?
«В роще заоконной
У этих берегов
Я ходил влюблённый
В поисках богов.
Стройный и красивый
Тополь молодой
Набирался силы,
Стоя над водой.
Кончен век двадцатый,
И не счесть потерь.
Что же нам, ребята?
Что же нам теперь?
Пить чистую водицу,
Петь славу родникам.
А уж кому молиться,
Так своим богам».
Фигура поэта, взывающего к образу человека, видится одинокой и неуместной в этом широком негуманистическом русском пространстве. Поэт становится хранителем облюбованного им места, которое согревает своим словом. Он оглядывает его вширь и вдаль, ввысь и вглубь. Это место-пространство держится на его честном слове.
«Всё тайное, о чём тебе мне не сказать,
Что помогает нам в единое связать
Приметы прежних дней с событиями ныне…»
— вот с таким поэтическим заданием берётся поэт за грифельный карандаш и белую бумагу. И в этом деле он не знаток, но всегда ученик.
«Природа она такая —
Лишь кажется, что проста! —
Не всех она допускает
К своим заповедным местам,
Не всем открывает душу
Сурова порой на вид —
И надо научиться слушать
Всё, что она говорит.
Что говорит упрямым,
Пока ещё молодым,
Хотя бы голосом мамы,
Хотя бы ветром седым».
До сих пор я говорил всего лишь о конструкции, в которой осуществляется поэтическое мышление Александра Вилоровича Новикова, об архитектурных чертежах его мироздания. Удивительно, как это необъятное холодное пульсирующее пространство, которое сужается и расширяется, постепенно слово за словом наполняется задушевным говором, песней, запахом, вкусом, домашним уютом, теплом. Читатель входит в книгу, располагается в ней удобно и начинает собеседовать с хозяином. Слово его остаётся всегда в привычных границах своего смысла, зато пространство этого слова дышит и ширится…
«В стране заснеженной, в холодном январе,
Свистя, гуляет ветер на дворе,
Трещит мороз. В домах тепло, уютно —
Пьют чай, ведут неспешный разговор,
Поют вполголоса и подпевают чудно.
Когда на стёклах ледяной узор,
Искуснику незримому подвластный,
Достигнет всех графических вершин
И сон уже туманит взор твой ясный —
На мягкую постельку поспешим,
Укроемся широким одеялом…»
Александр БЕЛЫХ,
член русского Пен-центра
Всемирной писательской организации
Международного Пен-клуба.
