Эдуард Штейнберг. Сегодня его творчество во Владивостоке

Новость 3 июля 2018 г.

На фото: Жиль Бастианелли

О том, как небезразличен Эдик Штейнберг французской богеме и любителям русского авангарда я бы мог узнать не от Жиля Бастианелли, представившего в ПКПБ им. А. М. Горького свою монографию «Эдик Штейнберг», а от Доминика Фернандеса, выступившего автором предисловия к ней.

Фернандес – лауреат Гонкуровской премии, член Французской академии искусств, вместе с другими своими коллегами посетил Владивосток в 2011 году. Мы беседовали с ним о двух его книгах, переведенных на русский - Сергей Эйзенштейн и Пьер-Паоло Пазолини, и фамилия Эдика Штейнберга, о котором я не имел тогда никакого представления, в нашем общении, разумеется, не звучала.

Только теперь, после  визита Жиля Бастианелли, организованного культурным центром Alliance Française de Vladivostok, и переданной им в дар библиотеке внушительной монографии, я узнаю о том, что список западных поклонников русского живописца возглавлял патриарх французской литературы Доминик Фернандес.

«Зашифрованными посланиями из бездны» назвал Фернандес все эти кружки, квадраты и треугольники, которые «запретителям» творчества Эдуарда Штейнберга в СССР, казались ужасающими абстракциями, геометрическим бредом, «художественными заготовками будущих политических провокаций».

«Как все русские, Штейнберг глубочайшим образом привязан к своей земле, - делится с читателями Доминик Фернандес. Об этом напоминают нам письма Достоевского, Чайковского, Толстого и Чехова, которые они посылали на родину из-за границы. Эти письма полны ностальгической тоски по русской земле, в них только одна мечта, только одно желание поскорее вернуться. «Русской душе всегда было как-то не по себе на западе. Это не патриотизм в плоском понимании слова, это чувство куда более глубокое и поэтичное».

На фото: Доминик Фернандес во Владивостоке. 2011

Исследованию этого чувства и посвящена монография Жиля Бастианелли. Он познакомился с художником в 2005 году. В 2007 году они вместе едут в Тарусу, где Жиль снимает материал для своего будущего фильма «Эдик Штейнберг. Метагеометрия. Письмо Малевичу». «На видео, которое я привез в Париж, - рассказывает г-н Бастионелли, - Эдик размышляет  о своей жизни и своем творчестве. Зрители увидят его технику, его мастерство. Отснятое я называю спонтанным автобиографическим материалом, который приглашает читателя войти в метафизическое творчество моего друга - художника».

Снятый фильм стал своеобразной подготовкой французского автора к большой работе, за которую он взялся вместе с вдовой художника - Галиной Маневич. «Эдик Штейнберг. Париж – Таруса» назвали они будущую монографию, которая увидела свет в издательстве Place des Victoires.

На титульном листе альбома-монографии «Эдик Штейнберг. Таруса – Париж 1990-2012», который Жиль Бастианелли передал библиотеке и на титуле имеющегося у нас издания - «Эдуард Штейнберг. Опыт монографии», гость из Франции написал: «Метагеометрия означает верить в мир, его красоту и ценности». Владивосток. 20 мая 2018.     Жиль Бастианелли.

И второй автограф:

«Эдик, ты спрашивал себя, где находится твое творчество в Европе или в Азии? Сегодня оно во Владивостоке. Спасибо библиотеке  им. А.М. Горького». 20 мая 2018.    Жиль Бастианелли.

Гость из Франции был приятно удивлен, что ПКПБ им. А. М. Горького располагает книгой о художнике – «Эдуард Штейнберг. Опыт монографии», изданной в 1992 году в ART MIF LTD MOSCOW. «Я не ожидал, что буду разговаривать с такими подготовленными читателями. Вообще, чем дальше я от Москвы и Тарусы, тем удивительнее открытия, которые я делаю.

Вот пример. Эдик говорил, что Париж – кусок его жизни и в этом городе ему легче быть самим собой. То же испытываю я, путешествуя по России. Я ощущаю, что в России мне легче быть самим собой. Такой духовный взаимообмен между мной и героем моей монографии. Тем, связанным с искусством и жизнью художника очень много: икона и русский авангард, или цветовые возможности. Или символика знаков.

Монография Бастианелли - это рассказ о том, как Эдуард Штейнберг искал свое место в русской культуре. Как он открыл язык русского авангарда, которому принадлежал  русский символизм. Как передал свои  ощущения от поэзии Блока, как пытался, по его собственному выражению, «найти духовную окраску русского сознания».

В монографии приведен текст знаменитого письма Эдуарда Штейнберга своему духовному учителю – Казимиру Малевичу. В нем есть следующее высказывание: «Россия. Место русских проблематично в мире. Чтобы это понять нашего века недостаточно – споры идут со времен Чаадаева». Я спросил Бастианелли, как это понимать? Автор монографии ушел от прямого ответа. Он сослался на то, что письмо писалось в эпоху несвободы, что Штейнберг был подвергнут общественному остракизму. И это продиктовало тональность письма.

Но вы же сами пишите в своей книге, - настаиваю я, -что стиль художника формировался в 1960-1970 гг., что это было время возрождения русской духовности начала ХХ века, что именно в эти годы он открыл для себя таких философов, как Франк, Бердяев и Лосский, изданных на Западе. Они много писали о русских и о русском. И не Чаадаев был их духовным ориентиром, а православная  религиозная  мысль, снимавшая всякую проблематичность в рассуждениях на тему о месте России и русских в мире.

Бастианелли откладывает ответ до следующей встречи в нашей библиотеке. Это может быть хорошим решением, соглашаюсь я. За это время мы лучше узнаем художника, который все годы жизни в России находился на полуподпольном существовании и потому малоизвестен, а автор монографии - лучше узнает Россию и нас с Вами. Соотнесет «метагеометрию на белом» Штейнберга  со страной, которой художник посвятил свое творчество.

Белый цвет, считают его истолкователи во Франции – это олицетворение российского пространства, символ бесконечности. «У белого, - мысленно подключается к нашему разговору Доминик Фернандес, - двойное предназначение. Прежде всего, это цвет снега, цвет русской земли, укрытой на шесть месяцев в году под толстым слоем снежного покрывала. О том, как снег влияет на душевное состояние, хорошо известно из русской литературы. Человек, заблудившийся в пурге, это типично русский образ непрочности бытия, даже более того, образ метафизического одиночества, на которое обречен каждый».

Сила Штейнберга – в том, что его творчество и есть преодоление этого самого одиночества. Согласимся с автором монографии. В этом одиночестве – сосредоточенность и молитва.

Александр Брюханов, директор ПКПБ им. А.М.Горького

Фото: В.Стахеевой