Автор романов об Эрасте Фандорине пересказывает классические истории на новый лад. Предлагаем прочитать фрагмент немецкой сказки о крохотном рыцаре Фон Грюнвальде
Еще в сентябре стало известно, что Борис Акунин приготовил читателям необычный сюрприз: сборник сказок без всяких детективных вывертов. И вот к середине декабря в сервисе Bookmate появились «Сказки народов мира» - девять заботливо перелицованных историй, опирающихся на всамделишный мировой фольклор, но с измененными сюжетами - чтобы читать было одинаково интересно как детям, так и взрослым. Сам автор говорит об этом так: "Сюжеты не то чтобы знакомые, но персонажи и мотивы - безусловно. Драконы, джинны, феи, Баба-Яга. Все, как полагается. Но поступаю я с ними по-своему". Всего в книге 9 сказок: японская, английская, немецкая, русская, арабская, французская, испанская, еврейская и китайская.
При этом сказки можно не только прочитать, но и послушать: в записи аудиоверсий приняли участие Юлия Пересильд, Вениамин Смехов, Егор Бероев, Ингеборга Дапкунайте, Александр Филиппенко, Игорь Ясулович, Александр Клюквин, Сергей Чонишвили, а также Анна Чиповская - именно она озвучила немецкую сказку о крохотном рыцаре и большой любви, которой не страшны никакие преграды: ее мы и предлагаем прочитать.
РЫЦАРЬ ФОН ГРЮНВАЛЬД
Немецкая сказка
Жила-была на свете одна принцесса. Звали ее Ангелика-Мария-Ульрика-Брунгильда-Беренгария, потому что принцессам дают ужасно громоздкие имена. Поскольку она была еще девочкой, придворные дамы пока называли ее просто «ваше королевское высочество госпожа Ангелика». Будем так ее именовать и мы.
Ее королевское высочество госпожа Ангелика росла не похожей на других принцесс, да и вообще на обычных девочек. Не капризничала, не крутилась перед зеркалом, не любила шумных забав и всегда играла сама по себе. Любимой игрушкой у нее была не кукла, а большущая подзорная труба. В нее Ангелика по вечерам разглядывала луну, а днем дома и улицы города, расположенного вокруг королевского замка, или же смотрела, что происходит в саду. Жила принцесса в высокой башне, откуда всё было отлично видно, а труба у нее была очень мощная, какими пользуются звездочеты.
И вот однажды летним утром Ангелика сама не зная зачем, просто со скуки, навела свой окуляр на газон перед дворцом и увидела в стеклянном кружке такое, что ахнула.
В густом лесу зеленоствольных деревьев стоял тонколицый мальчик и очень внимательно смотрел прямо на Ангелику. Принцесса отодвинула трубу – мальчик пропал. Приложила – опять появился. Она осторожно помахала рукой – мальчик улыбнулся и махнул в ответ. Но видно его было только через увеличительное стекло. Что за напасть?
Ангелика сбежала вниз, на лужайку. Стала звать: «Невидимый мальчик, где ты? Отзовись!». Ничего – только звонко запищал комар.
Принцесса опустилась на коленки, наклонилась к самой траве, повертела головой туда, сюда. Снова крикнула: «Где же ты?».
И вдруг услышала тихое-тихое: «Я здесь, под цветком маргаритки».
Ах, то был не писк комара, а еле слышный голосок!
Отодвинув маргаритку, Ангелика увидела крохотного мальчика ростом с половину ее мизинца. Протянула ладонь, и малютка бесстрашно на нее вскарабкался. Теперь можно было поднести его к лицу и разглядеть как следует.
Он был хорошенький, как марципанчик, какими украшают рождественский торт. И вежливый – приподнял шапочку, поклонился.
Разговор у них сложился не сразу. Мальчику пришлось кричать во все горло, да еще прикладывать ко рту руки – иначе Ангелика не могла разобрать слов. Ей же надо было шептать, чтоб крошка не оглох.
Но ничего, понемногу оба приноровились, и завязалась беседа.
Выяснилось, что мальчик из вальдменхенов, лесного народца, родственного гномам. Просто про маленьких подземных обитателей знают все, а про их лесных кузенов – почти никто. Они живут в глухих чащах и держатся от «великанов» (так они называют людей) подальше, потому что однажды, в стародавние времена какой-то грибник раздавил своей ножищей великого вальдменхенского короля и даже этого не заметил.
Имя у мальчика было такое, что толстым человечьим языком не выговоришь, и принцесса нарекла своего нового приятеля Хальберфингером, Мальчиком-Полупальчиком.
Как ни удивительно, у них с принцессой нашлось много общего. Хальберфингер тоже рос не таким, как другие дети-вальдменхены. Его сызмальства манил большой мир, где над головой не темные листвяные кроны, а синее небо и где обитают огромные великаны. Рискуя быть раздавленным, он бродил по городским улицам, прокрадывался в дома, и всё ему казалось диковинным – до тех пор, пока однажды, в королевском парке, он не увидел высоко-высоко, в окне башни, золотоволосую девочку, которая разглядывала облака через подзорную трубу. Снизу девочка казалась «обычного роста» - так выразился Хальберфингер. Он стал часто приходить сюда, ему нравилось смотреть на принцессу (он, конечно, сразу догадался, что это принцесса). Правда, теперь, когда она спустилась вниз, он увидел, что она тоже великанша, но что уж тут поделаешь, у всех свои недостатки.
- А как ты добираешься сюда из своего далекого леса? – шепотом спросила Ангелика. – У тебя ведь такие крошечные ножки.
- Очень просто. Сажусь на своего верного майкефера и прилетаю.
- На кого?
- Да вон он, пасется, - показал мальчик на майского жука, ползавшего неподалеку.
И стал рассказывать про жизнь вальдменхенов, устроенную очень разумно и уютно.
Их просторные, теплые дома выдолблены из лесных пней. Землю они пашут на сороконожках, сеют землянику с брусникой, выращивают неслыханно изысканные трюфели. Вместо собак держат муравьев, и те не только привязчивы к хозяину, но и способны защитить его от хищных земляных ос, а также могут выполнять всякие работы. В гости и по делам лесные человечки летают на жуках, а кто побогаче – на красивых бабочках.
Хальберфингер рассказал много чудесного, принцесса прямо заслушалась. Она тоже была бы не прочь попрыгать с тамошними детишками на упругой паутине или поучаствовать в скачках на кузнечиках.
Оба и не заметили, как наступил вечер. Ангелике нужно было спешить на скучный дворцовый ужин, ее гостю – возвращаться в лес, пока у майского жука от вечерней росы не отяжелели крылья. Но Хальберфингер обещал завтра снова быть в саду, и с раннего утра, едва дождавшись, когда ее нарядят и причешут, принцесса уже ждала в беседке.
Они стали видеться каждый день. Ангелика тоже рассказывала своему другу про мир людей – про гордые города и смиренные монастыри, про глубокие моря и высокие горы, но больше всего Мальчик-Полупальчик любил слушать истории про рыцарей, что дают обет служить даме сердца и совершают ради нее разные подвиги. «Жениться на даме сердца нельзя, потому эта форма любви самая возвышенная из всех», - говорила принцесса, ибо так было написано в романах, и она этому верила.
- А что нужно, чтобы стать рыцарем? – спросил однажды Хальберфингер, наблюдая, как Ангелика вышивает платок, на котором можно было бы разместить добрую сотню вальдменхенов.
- Нужно обладать храбрым сердцем и нужно, чтобы особа королевской крови коснулась твоего плеча шпагой.
- У меня храброе сердце, а ты особа королевской крови. Сделай меня рыцарем!
Ангелика сначала засмеялась, решив, что это такая игра, но малютка преклонил колено, приложил руку к груди и пропищал обет вечно служить принцессе Ангелике-Марии-Ульрике-Брунгильде-Беренгарии, оберегать ее от всех невзгод, а понадобится – не пожалеть и самое жизни.
- Чтобы любить великаншу, нужно очень много любви, но я ручаюсь, что во мне ее хватит. А твоей любви понадобится всего капелька, я ведь очень мал.
Тут принцесса смеяться перестала и задумалась, а потом спросила:
- Ты ведь еще мальчик? Ты наверно вырастешь и станешь побольше? Ну хотя бы размером с мою ладонь, чтобы я могла тебя поцеловать? Потому что дама сердца непременно целует своего паладина в лоб, когда провожает его на подвиги.
Но Хальберфингер ее расстроил. Сказал, что он, конечно, подрастет, но по великанским меркам совсем на чуть-чуть. Считать по-вашему, на две или три булавочных головки.
- Это хорошо, но я ведь тоже вырасту, - грустно молвила Ангелика. - Считать по-вашему, на десять или двенадцать вальдменхенов.
- Что ж, - сказал он, - если ты станешь такой огромной, значит, я буду любить тебя еще больше.
И она вынула из своего шитья иголку, и коснулась ею маленького плеча, и объявила Мальчика-Полупальчика риттером фон Грюнвальдом, что означает «Рыцарь из Зеленого Леса».
Хальберфингер выковал себе из иголки шпагу и с тех пор всегда носил ее на боку, как и подобает рыцарю.
Прошло несколько лет. Мальчик-Полупальчик очень старался вырасти и стал выше не на две и не на три, а на целых пять булавочных головок. Принцесса, наоборот, расти не хотела, питалась лишь овощами и фруктами, даже молока не пила - и вытянулась всего на пять вальдменхенов. И все равно, садясь даме своего сердца на ее уже взрослую ладонь, Хальберфингер казался еще меньше, чем прежде. Но теперь у принцессы на лбу всегда была прикреплена лупа, какими пользуются часовщики, и, опуская ее к глазу, Ангелика хорошо видела возмужавшее лицо своего рыцаря.
Кроме того, она заказала придворному ювелиру украшение в виде ажурного грецкого ореха, сплетенного из тончайших золотых ниток. Орех раскрывался, господин фон Грюнвальд садился внутрь, и принцесса вешала орех себе на шею. Так они могли бывать вместе и на конных прогулках, и на празднествах, и на балах. Ее высочество ввела в придворную моду «аляйнтанц», танец в одиночку: грациозно кружилась сама с собой – так это выглядело со стороны, на самом же деле это она танцевала с миниатюрным кавалером.
Но в один совсем не прекрасный день, прилетев в башню на своем майском жуке, Хальберфингер застал Ангелику безутешно рыдающей.
- Друг мой, я погибла! – прошептала она. – Отец выдает меня замуж!
Рыцарь прикрыл рукой свое крошечное лицо, чтоб в лупу не было видно, как оно побледнело, и бодро сказал:
- Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Замужней даме я буду служить так же верно, как служил деве. Надеюсь лишь, что твой жених – самый достойный из всех принцев этого мира и заслуживает твоей руки.
Принцесса расплакалась пуще прежнего.
- Мой жених – самый отвратительный из принцев этого и любого другого мира! – воскликнула она, забыв, что от громкого голоса у Хальберфингера закладывает уши. - Отец выдает меня за владетельного герцога Жыгмонта Благочестивого, которого все называют «герцог Жаба», потому что он лопается от жира и весь покрыт бородавками!
Насилу Хальберфингер добился, чтобы она рассказала всё толком.
Королевство, которым владел отец Ангелики, было совсем маленьким. По сравнению с соседними державами – как вальдменхен рядом с великанами. Денег в казне и всегда-то было немного, а расточительный король обожал пиры и праздники, направо и налево раздавал долговые расписки, и вот пришел момент, когда все кредиторы разом потребовали уплаты. Надо было или закрывать королевство или срочно где-то найти миллион золотом.
- Герцог Жаба предложил за мою руку как раз миллион, и батюшка не смог отказать, - заливалась слезами принцесса. – Я несчастнейшая девушка на свете! Я даже не могу выброситься из окна, потому что мои родители, братья и сестры, все наши придворные и слуги станут нищими. Я пропала!
Но Грюнвальд положил руку на эфес своей иглы-шпаги и чопорно произнес:
- Не оскорбляйте меня, ваше высочество. Я ваш рыцарь, и, пока я жив, ничего дурного с вами не случится.
А потом снова перешел на «ты»:
- Лучше расскажи мне, каков он – герцог Жаба. Почему его прозвали Благочестивым?
- Потому что он боится нечистой силы, сглаза и привидений, а больше всего боится лишиться своего богатства. Каждый день Жаба ходит в церковь и молит Бога, чтобы сундуки в сокровищнице не опустели. И они ломятся от золота. Герцог может купить всё и всех. Ах, друг мой, чем ты сумеешь мне помочь?
Из синих глаз принцессы опять хлынули слезы.
- Я обращу великана в бегство! – вскричал рыцарь. – Благослови меня на подвиг, облобызай мое чело!
Ангелика наклонилась и хотела осторожно коснуться своими великанскими губами пускай не чела (оно было слишком маленькое), а хотя бы макушки, но с подбородка скатилась слеза и вымочила храброго воина с головы до ног.
- Такое благословение мне еще дороже, - молвил Хальберфингер, вспрыгнул на жука и улетел.
Прочитать (или прослушать) эту и остальные сказки целиком можно в сервисе Bookmate.
Источник: ГодЛитературы.рф